 | "Старый Фриц, слезай с коня и
правь снова Пруссией".
Слова песни, сложенной в год возведения
памятника Фридриху Великому в Берлине. |
Фридрих Второй выглядит выскочкой среди подлинно великих монархов. На первый взгляд его личность не обладает тем набором качеств, которые принято отождествлять с величием государя. И все же, несмотря на это, а, может быть, благодаря этому она по-настоящему притягательна и интересна.
Фридрих Второй родился 24 января 1712 года в Берлинском королевском дворце. В то время на престоле сидел дед новорожденного Фридрих I. Этот умный и предприимчивый правитель компенсировал скудные средства своего государства и его очень малые военные силы тем, что использовал к собственной выгоде перипетии тогдашней политики.
Великий магистр Альбрехт Гогенцоллерн (1511-1522) |
В 1700 г., после смерти бездетного короля Карла II разгорелась война за Испанское наследство между Францией и Австрией. Фридрих I, тогда еще бранденбургский курфюрст, примкнул к последней в качестве союзника. За это он в 1701 году получил от Австрийского императора титул короля по своим прусским владениям. Возведение Пруссии в ранг королевства было самым значительным событием его правления. Фридрих I поспешил обзавестись пышным двором, выстроить в Берлине, тогда еще бедном провинциальном городке, дворец и основать в городе Академию художеств. Огромные суммы из небогатой прусской казны уходили на поддержание блеска королевского титула.
Фридрих I умер в 1713 году, и прусским королем сделался его сын - Фридрих-Вильгельм - отец Фридриха Великого. Новое царствование началось с жестких преобразований, затронувших едва ли не все области жизни страны. Фридрих-Вильгельм объявил себя военным министром и министром финансов. Видимо, напуганный расточительностью отца, он стремился только преумножать и накапливать. Жалование государственным служащим было уменьшено в пять раз, зато налоги увеличились и распространялись в равной мере на всех подданных короля: и дворянство, и простонародье.
Деньги исправно стекались в королевскую казну из нищающей страны и оставались там в виде бочонков с золотыми монетами. Иметь как можно больше таких бочонков, казалось королю вернейшим залогом могущества государства. Не ограничиваясь этим, Фридрих-Вильгельм приобретал для своего дворца массивные изделия из серебра, причем "искусство имело меньше значения, нежели материальная ценность.
Фридрих Вильгельм I - прусский король, отец Фридриха |
Своей супруге он подарил кабинет, в котором вся мебель была золотая, до ручек каминных щипцов и лопаток и кофейников включительно"(1). Но и в этом богатом дворце царил тот же режим крайней экономии, что и во всей стране.
Второй, кроме золота, страстью короля была армия. Солдат он тоже копил, доведя численность прусской армии до 80 тыс. человек. В военных действиях эта армия практически не участвовала.
Каких только обидных прозваний не заслуживал Фридрих-Вильгельм I: скряга, болван, варвар. Даже достоинства этого человека выглядели, как пороки. Честность превращалась в грубость, экономия - в скаредность. И все же, он был далеко не так глуп и, как ни странно это может показаться, любил своего старшего сына. Но и здесь Фридрих-Вильгельм был так же деспотичен, как в делах управления. Привязанность его к старшему сыну выражалась в основном в попытках превратить принца в собственное подобие.
Фридрих-Вильгельм преклонялся перед армией - при первой возможности с Фридриха сняли детское платье и нарядили в мундир. С пяти лет его обучают ружейным приемам. В четырнадцать лет Фридрих был пожалован в капитаны; в пятнадцать - в майоры, в семнадцать - в полковники.
Вот выдержки из наставления, данного королем воспитателям маленького принца: "Принцу следует внушить быть добрым христианином. Он должен быть хорошим и толковым хозяином и питать отвращение ко всякой распущенности, расточительности и азартной игре; сверх того, ему следует внушить, что он будет не более как презренный человек, если не сумеет выработать из себя храброго солдата".
В соответствии с этой инструкцией строился распорядок дня Фридриха."Утром молитва, затем маршировка и книжное учение; в воскресение кронпринц во главе своего взвода шагал в церковь"(2).
Впрочем, воспитание принца не было столь однообразным. Король любил музыку, отдавая предпочтение Генделю. Соборный органист был назначен им для преподавания Фридриху основных правил органной игры и теории музыки.
Французский язык Фридрих знал с первых лет жизни и владел им едва ли не лучше, чем родным благодаря своей первой воспитательнице - госпоже Рокуль, по происхождению парижанке протестантского вероисповедания.
В детстве характер Фридриха еще не давал о себе знать.
Фридрих II Великий |
Знаменитые размолвки принца с отцом начались по достижении Фридрихом возраста шестнадцати лет.
В 1728 году прусский король с сыном предпринял поездку в Дрезден. Двор Августа II, один из самых блестящих в Европе, не произвел никакого впечатления на Фридриха-Вильгельма, зато его сын был покорен душой и телом. Роскошь придворных праздников, множество хорошеньких женщин должно было подействовать головокружительно на впечатлительного Фридриха. Здесь у него появилось первое увлечение, графиня Анна Орзельская, побочная дочь Августа II. Красавица графиня отвечала взаимностью юному принцу. Возвращение после этого в скучный Берлин, где развлечениями служили только парады и смотры, а по вечерам собрания в "табачной коллегии" у короля, наверное, показалось Фридриху пыткой.
Он желал хотя бы частичку Дрезденской беззаботной жизни перенести в северную столицу. На это требовались деньги, а достать их в Пруссии не представлялось возможным. Фридриха выручал Австрийский императорский двор. Покупая лояльность будущего прусского короля, император Карл охотно снабжал деньгами наследного принца.
А Фридрих в те годы вовсе не походил на образ короля-солдата, предстающий перед нами в более поздние времена. Он хорош собой, он начитан, поскольку поглощает всю литературу на французском языке, которая с оказиями попадает в Берлин, речь его остроумна. Вольтер тогда имел полное право написать в своих мемуарах: "Я полагаю, что менее похожих друг на друга отца и сына, нежели эти два монарха, трудно отыскать".
Действительно, в отличие от отца, который забавлялся медвежьими травлями и выступлениями канатных плясунов, Фридрих находил удовольствие в чтении, умной беседе, упражнениях в игре на флейте - любимом своем музыкальном инструменте. Удивительно это сосуществование во Фридрихе двух, казалось бы, совершенно не совместимых личностей: короля-солдата и искреннего ценителя искусств, человека культурного, интеллигентного. Это не было пустой данью веку просвещения, король действительно любил поэзию и прекрасно разбирался в музыке. В походах Семилетней войны он возил с собой книги Расина и Вольтера. Чтение служило королю отдыхом, позволяло на время забыть о мире, полном забот.
Пристрастия сына вызывали яростное раздражение отца. За Фридрихом установлена настоящая слежка. О каждом его шаге докладывают Фридриху-Вильгельму. Обстановка в королевской семье становится все более напряженной.
Семейный разлад усугубляется политическими причинами. Мать Фридриха, София-Доротея - дочь курфюрста ганноверского, впоследствии короля английского Георга I мечтала об укреплении связей между английским и прусским правящими домами. Ей хотелось выдать свою старшую дочь Вильгельмину за сына тогдашнего наследного принца, ее брата, а Фридриха женить на его сестре, своей племяннице. Обе стороны были согласны, но Англия не спешила дать окончательный ответ, тогда как Австрия, в то время противница Англии, делала все возможное, чтобы не только расстроить этот брак, но и разрушить союз между Берлином и Лондоном. Сделать это было легко. Прусские вербовщики заходили в земли Ганновера, принадлежащие английскому королю, и хватали там молодых людей для отправки в прусскую армию. Это обстоятельство мало способствовало доброму согласию, в 1729 году чуть было не началась война между Пруссией и Англией. Берлинский двор разделился на две партии: австрийскую и английскую. К первой принадлежал король, ко второй - королева и ее старшие дети: Фридрих и Вильгельмина. Короля, ни в чем не терпевшего противоречия себе, это положение раздражало до крайности. Доходит до того, что Фридрих и Вильгельмина вообще оказываются удалены от двора. Им разрешается появляться перед глазами короля только за столом.
Вильгельмина, будущая маркграфиня Бейрейтская, приобрела известность дурного толка благодаря своим мемуарам, чей резкий, неприязненный стиль производит крайне отрицательное впечатление в первую очередь о характере мемуаристки. Но для Фридриха, может быть, единственного человека в ее жизни, Вильгельмина всегда оставалась нежным, внимательным другом. Даже не имея возможности видеться с братом часто, она до самой смерти, последовавшей в 1758 году, состояла с ним в тесной переписке.
В 1730 году Фридрих решается бежать из страны. Этот эпизод его биографии общеизвестен и подробно изложен в исторической литературе. Побег оказался неудачным, ведь его готовили второпях двое совсем молодых и неопытных людей: сам принц и его близкий друг поручик фон Катте. Этот обаятельный и легкомысленный прожигатель жизни, к тому же человек начитанный и умный, явно покровительствовал принцу на правах старшего.
При попытке бегства Фридрих был схвачен и перевезен в Кюстринскую крепость, где ему предъявили обвинение в государственной измене, так как он собирался бежать во враждебную Пруссии Англию. Впрочем, хотя король выказывал гнев, и, казалось, даже собирался настаивать на высшей мере в отношении наследника, Фридриху вряд ли угрожала опасность расстаться с жизнью. Но для Каттэ обстоятельства складывались плачевно. Он был казнен. Фридриху же пришлось поступиться лишь свободой и материальными благами.
"Полк принца, экипажи и обстановка были у Фридриха отобраны, штат распущен, а частью наказан, любимые книги до 4000 томов распродан; молоденькая дочка потсдамского ректора, склонность к которой Фридрих выразил в некоторых подарках, была публично наказана и заключена на 3 года в работный дом, а камердинер принца попал в Шпандау."(2)
Почти год Фридрих безвыездно провел под надзором в Кюстрине и впервые снова появился при дворе лишь в ноябре 1731 года, в день свадьбы своей сестры Вильгельмины с маркграфом Бейрейтским. Король поставил ее брак непременным условием освобождения Фридриха.
Испытав весь ужас опалы, побывав под судом, принц выглядел одумавшимся и покорным. Королю показалось, что настал удобный момент для того, чтобы задуматься о браке самого наследника. Помимо династических соображений король считал брак верным средством для того, что обуздать темперамент принца и положить конец его бесконечным увлечениям, которые продолжались даже в Кюстрине. Австрийская партия предложила в качестве невесты принцессу Брауншвейг-Бевернскую, Елизавету-Кристину, племянницу австрийской императрицы. Фридрих отчаянно противился идее этой женитьбы, видимо, потому, что она не сулила возможности оставить прусский двор и освободиться, наконец, от власти отца. Ему скорее хотелось жениться на Анне Леопольдовне, племяннице Анны Иоанновны, принятой ею вместо дочери, или на принцессе английского королевского дома. Он писал: "Мне хотят вколотить любовь палками, к несчастью, я не обладаю ослиной природой и потому, боюсь, что это не удастся. Но я буду галантен и позволю женить себя, а потом, пускай madam делает, что хочет, я же со своей стороны также сохраню за собой свободу действий".
12 июня 1733 года совершилось бракосочетание Фридриха и Елизаветы-Кристины. Брак этот оказался бесплодным и несчастным для обоих супругов, которые, к слову сказать, питали друг к другу очень мало расположения и до конца жизни оставались едва знакомыми людьми.
Вильгельмина описывала жену Фридриха так: "Она высока ростом, но дурно сложена и дурно держится. Белизна ее ослепительна, зато румянец слишком яркий: глаза ее бледно-голубые, без всякого выражения и не обещают особенного ума. Рот ее мал; черты миловидны, хотя неправильны; все лицо так невинно-простодушно, что можно подумать с первого взгляда, что головка ее принадлежит двенадцатилетнему ребенку. Белокурые волосы вьются от природы, но вся красота ее обезображивается нескладными, почернелыми зубами. Движения ее неловки, разговор вял, она затрудняется в выражениях и часто употребляет обороты, по которым надо угадывать, что она хочет сказать". Описание, конечно, безжалостное, но вряд ли не имеющее ничего общего с действительностью.
В том же году произошло событие куда более важное для будущего Фридриха и в значительной степени определившее направление его характера.
Людовик XV - французский король, сначала союзник, потом противник Фридриха |
Он принял участие в первом своем настоящем военном походе, отправившись вместе с прусским корпусом в 10000 человек к армии Евгения Савойского. Семидесятидвухлетний австрийский полководец действовал против Франции в войне, вызванной притязаниями на польский королевский престол сына покойного польского короля Августа II, которого поддерживали Австрия, Россия и Пруссия, и тестя Людовика XV Станислава Лещинского. Никакой реальной власти над прусской армией у Фридриха не было. В качестве главнокомандующего выступал король Фридрих-Вильгельм, а принцу разве что позволяли присутствовать на советах. Но жизнь в военном лагере подействовала на Фридриха опьяняюще. Он, казалось, попал в родную стихию. Тосты за обедом в палатке командующего, вместо музыки к которым звучат залпы орудий, головокружительное упоение собственной смелостью, ведь грохот падающих поблизости ядер не вызывает в принце ни малейшей дрожи - романтическая сторона тогдашней войны целиком захватила воображение Фридриха.
Воображение, живое, легко воспламеняющееся, составляло одну из главнейших черт характера будущего короля. Оно вечно увлекало Фридриха в предприятия, то смехотворные, то рискованные, десятки раз подводило его, увлеченного игрой с призраками, но, в конце концов, обессмертило. Как знать, возможно, не будь его, Фридрих, несмотря на всю его бурную государственную, военную и политическую деятельность, предстал личностью вполне заурядной и скучной.
Кампания 1733 года протекала неудачно для Австрии и ее союзников, но ощутимого урона им не принесла и даже закончилась примирением воюющих сторон. Вернувшись в Пруссию, Фридрих поселился в замке Рейнсберг. Значительно перестроенный и заново отделанный, он оставался резиденцией принца до самой смерти короля Фридриха-Вильгельма.
В эти годы началась регулярная переписка Фридриха с Вольтером. Иорданс - личный библиотекарь двадцатисемилетнего кронпринца посоветовал ему впервые написать самому знаменитому из писателей Франции.
Вольтер - французский просветитель |
Иорданс достоин отдельного упоминания, как один из немногих настоящих друзей Фридриха. Пожалуй, только к нему король позволял себе писать все, что придет в голову, и эти письма дают к познанию характера Фридриха гораздо больше, чем целые тома его сочинений.
Вольтер охотно участвовал в переписке с наследником прусского престола, хотя не забыл упомянуть в своих мемуарах, что Фридрих начал ее от нечего делать, а он поддерживал только из почтения к титулу своего корреспондента.
Принц и сам пробует свои силы в литературе. В 1739 году он написал книгу, еще до своего опубликования завоевавшую ему громкую славу. Она называется "Антимакиавелли или испытание принца" и содержит опровержение постулатов, выдвигаемых в труде Н.Макиавелли "Государь". Даже людей просвещенного восемнадцатого столетия "Антимакиавелли" поразил гуманизмом и благородством изображаемых идей.
Вольтер, еще в то время как Фридрих был наследным принцем, работал над изданием (конечно же, анонимно) рукописи. Ему удалось, не произнося имени Фридриха вслух, дать понять всем желающим, чьему перу принадлежит "Антимакиавелли". Это предопределило успех его начинания. Издатели буквально рвали рукопись из рук. Еще больше популярности книге добавило то обстоятельство, что в 1740 году ее автор сделался королем. Она выдержала три переиздания и разошлась едва ли не по всей Европе: в Англии, Франции, Испании. Фридрих не может не быть довольным. И все же, в одном из писем к Вольтеру, датированных летом 1740 года, им сделана отчаянная приписка: "ради Бога, скупите весь тираж "Антимакиавелли".
Фридриха часто упрекают в лицемерии из-за того, что его поступки неизменно расходились со словами. Вот и написав трактат против Макиавелли, король, словно насмехаясь, начал следовать в политике советам своего оппонента.
Силуэт Фридриха Великого работы художника Ф.Сидо (вторая половина XVIII века) |
В характере короля, действительно, имелась склонность не разбирать средств ради достижения целей, но она стала заметна лишь в более поздние годы, когда Фридрих вынужден был противостоять всеми европейскими дворами. Если же говорить о его молодости, то скорее будут верны слова Вольтера: "...в натуре его была склонность делать все наоборот тому, что он говорил и писал. Он делал это не из коварства, а потому что писал и говорил под одним настроением, а действовал под другим."
А Фридрих, освободившись, наконец, от власти отца, обнаруживает в себе настроения, появления которых не мог предполагать, будучи наследным принцем. В один день он оказался хозяином целой страны, огромной по тем временам казны и отлично обученной армии. Юношеский идеализм, во многом вызванный и питаемый духом противоречия по отношению к грубому практицизму отца, угасает в нем. Хотя поначалу Фридрих вполне соответствует собственному идеалу государя. Его указом отменена судебная пытка и некоторые налоги, по-прежнему занимают свои посты министры и генералы Фридриха-Вильгельма, которым прочили отставку с восшествием на престол короля-философа. Приятели кронпринца, надеявшиеся на щедрость Фридриха, которого они знали в легкомысленные рейнсбергские годы, были обмануты в своих надеждах. Деньгами король распоряжается исключительно экономно.
Фридрих с восторгом исполнял новую для себя роль просвещенного монарха, автора нашумевшей в Европе книги, философа на троне. Но любое мирное занятие, будь то музыка, литература или управлением делами страны было для Фридриха не более чем увлечением. Свое истинное призвание король искал на военном поприще. Воспитание Фридриха-Вильгельма, против которого так яростно восставал принц, все же оказало на него подспудное и сильное влияние. Король должен быть солдатом, вот что усвоил Фридрих из наставлений отца. К тому же для такого уязвимого и чувствительного человека, как он, не мог не быть притягательным тот ореол мужественности и силы, которым во все времена были окружены войска. Среди солдат Фридрих пытался отыскать лекарство от собственной слабости, неудач и разочарований. В армии была его родина, в армии была его семья. Европа ненавидит Прусского короля и проклинает имя того, кто единственный был причиной страшной Семилетней войны? Вольтер находит стихи короля бездарными? Какой вздор. Фридрих верхом, в сопровождении свиты генералов, скачет вдоль строя своих гвардейских полков. Солдаты криками приветствуют его. Всюду король видит стройные ряды, готовые прийти в движение по его приказу. Здесь его примут любого, все простят ему: и жестокость палочной дисциплины, и тяготы походов, которым не видно конца. Ведь их старый Фриц умеет делать чудеса, превращая в звонкие победы даже пыль под ногами своего войска.
Фридрих называл солдат: Дети. Его армия принадлежала не столько Пруссии, сколько прусскому королю. Служить у Фридриха было тяжело.
Мария-Терезия - австрийская императрица, постоянная противница Фридриха Великого |
В армии насаждалась палочная дисциплина, оттуда дезертировали. Король порой оставлял на произвол судьбы своих раненых ради быстроты передвижения. И все же солдаты относились к нему, как в свое время легионеры к Цезарю: наслаждались правом запросто обращаться к человеку, от чьей воли зависят судьбы Европы, и гордились тем, что сражаются под его знаменами.
Оказавшись во главе армии, Фридриху не терпится скорее испытать себя в роли военачальника. Любое желание рождает тысячу возможностей. 26 октября 1740 года умер австрийский император из династии Габсбургов Карл VI, и на престол вступила его дочь Мария-Терезия. Старогерманский свод законов запрещал передачу императорской короны по женской линии, но Карл VI, издал собственный закон, получивший название прагматической санкции. Он устанавливал неразрывность габсбургских земель и разрешал их наследование дочерям монарха при отсутствии у него сыновей. Большинство правителей Германии и европейских монархов выразили готовность признать прагматическую санкцию. Но согласие, выраженное на бумаге еще при жизни покойного императора, оказалось непрочным. Марии-Терезии с самого начала своего царствования пришлось силой оружия доказывать права на австрийский престол и германскую императорскую корону.
Перемена правления в Австрии показалось Фридриху удобным поводом к войне, целью которой стала богатая Силезия. Притязания Пруссии на эту провинцию вполне можно назвать необоснованными. Хотя предки Фридриха приобрели в разные времена по наследству в Силезии несколько княжеств, вряд ли это можно считать поводом к захвату целой страны. Но вот примечательная выдержка из письма Фридриха к Вольтеру, приоткрывающая истинные причины происходящего: "Честолюбие, корысть, мое желание прославиться восторжествовали, и война была решена".
14 декабря 1740 года Фридрих прибыл в пограничный город Кроссен, и его армия, отлично снаряженная и обученная, хотя еще не участвовавшая в военных действиях, вступила на территорию Австрии. Ее продвижение вперед совершалось почти беспрепятственно, ведь венский кабинет до последнего момента не верил в возможности войны и не принял мер к защите Силезии. К концу января вся страна (кроме крепостей Бриг, Глогау и Нейсе) была уже в руках Фридриха, которого такая бескровная, легкая и победоносная война приводила в упоение.
Атака войск Фридриха Великого |
Вот отрывок из его письма:
"Мой милый господин Иордан, мой нежный господин Иордан, мой кроткий господин Иордан! Мой добрый, мой милый, мой кроткий, мой нежный господин Иордан. Уведомляю Вашу Веселость, что Силезия почти покорена. Приготовляю тебя к великим предприятиям и предвещаю счастье, какого своенравное лоно фортуны никогда еще не порождало. Будь моим Цицероном в защите моего дела - в совершении его я буду твоим Цезарем".
Австрия, не могла, конечно, без боя уступить одну из богатейших своих провинций. Военные действия возобновились весной 1741 года. На этот раз королю противостояла вместо разрозненных отрядов регулярная австрийская армия под началом фельдмаршала графа Нейперга. Первое большое сражение этой кампании (битва при Мольвице 10 апреля 1741 года) оказалось для Фридриха неудачным и ничего не прибавило к личной славе короля как полководца. Фридриха подвела его неопытность и эмоциональность. Правый фланг, которым он командовал, смешался под натиском австрийцев, прусская конница, невыгодно поставленная, принялась топтать собственные пехотные полки, и король, не в силах остановить беспорядочное бегство своих солдат, сам в отчаянии бежал с поля боя. Не известно, что гнало его прочь сильнее, ужас смерти, с которой он впервые сталкивался лицом к лицу, или бесчестье побежденного, которое его богатое воображение уже рисовало во всех красках. При этом он даже не позаботился узнать, как обстоят дела на других флангах. А там его войска, предводительствуемые опытными генералами Шверином и Леопольдом Дессауским, стойко выдерживали атаки австрийцев. Генералы Фридриха в отсутствие короля довели сражение до конца. Им по праву принадлежит вся честь победы.
Первый крупный успех прусских войск привлек к ним внимание Европейских стран. Стало ясно, что кампания 1741 года превращается в настоящую большую войну. Пруссия вдруг предстает как самостоятельная и сильная держава, готовая пошатнуть равновесие сил в Европе. При виде ее успехов, Франция, давняя соперница Австрии, сочла выгодным для себя вступить в военные действия. Между Фридрихом и Людовиком XV был заключен союз в Нимфенбурге.
Фридрих II Великий |
Позже к нему присоединились претендующие на австрийское наследство польский король Август III, баварский курфюрст Карл-Альбрехт и испанская королева Елизавета.
Действия Нимфенбургского союза были удачны. Фридрих овладел Бреславлем - главным городом Силезии. Войска Карла-Альберхта подступили к самой Вене, так что императрица со всем двором была вынуждена ретироваться в Пресбург. О сопротивлении сразу всем удачливым союзникам не могло быть и речи. Мария-Терезия приняла решение вступить в сепаратные переговоры с самым опасным из них - прусским королем. В соответствии с секретным Клейн-Штеллендорфким соглашением, Фридрих получал всю Нижнюю Силезию, с условием приостановить военные действия. О соглашении усилиями Австрии вскоре стало известно участникам Нимфенбургского союза. Это внесло раскол в их ряды, благодаря которому австрийским войскам удалось нанести своим противником ряд чувствительных ударов. В отместку Фридрих 7 ноября 1741 года принял торжественную присягу от жителей Силезии и взошел на ее престол.
Но война еще не была закончена. Фридрих все еще не получил письменных гарантий того, что Вена оставит Силезию в его владении. Лишь потерпев поражение от прусских войск в шотузицкой битве, венский кабинет решил вступить с прусским королем в мирные переговоры. В качестве посредника выступал английский посол лорд Гиндфорт, инициатор Клейн-Штеллендорфкого соглашения. По условиям мира Фридрих получил Верхнюю и Нижнюю Силезию и графство Глац. Пруссия принимала на себя австрийский долг в 1700000 рейхсталеров, занятых у Англии под залог Силезии. На торжественном обеде, данном Фридрихом своим офицерам по случаю заключения мира, он провозгласил тост за здравие и счастье Марии-Терезии.
Из письма Фридриха к Иордану:"В восемь дней я кончил больше дел, чем комиссионеры дома "Австрия" наделали их в восемь лет. И почти все мне удалось довольно счастливо. Я исполнил все, чего требовала честь моего народа, теперь приступаю к тому, чего требует его счастье. Пока в моем мозгу одни счеты да цифры, но по возвращении я выброшу весь этот вздор из головы, чтобы наполнить ее чем-нибудь лучшим". Тон этого письма по сравнению с тем, которые Фридрих писал год назад, куда менее восторженный и более самодовольный. Война была удачна, король убедился в своем военном призвании, победа при Шотузице покрыла позор Мольвица. В самом деловом и бодром расположении духа король возвращается в свою Пруссию.
Два последовавших мирных года Фридрих занят обучением и переустройством армии. Особенное внимание он обратил на конницу, действиям которой в будущих его победах принадлежит первостепенная роль. Неповоротливая кавалерия Фридриха-Вильгельма была совершенно реорганизована. В этом Фридриху деятельно помогал Циттен, шеф прусских гусар, один из ближайших сподвижников короля. Основное внимание в обучении кавалериста вместо стрельбы, теперь уделялось верховой езде и фехтованию с лошади. В непрерывных маневрах кавалеристов обучали стремительным атакам в сомкнутом строю, мгновенным перестроениям, всему тому, что обусловило полное превосходство прусской кавалерии на полях Семилетней войны.
Кроме того, Фридрих, видимо, понимая, что, несмотря на письменный договор с Австрией, с ее стороны еще будут сделаны попытки вернуть Силезию, строит в завоеванной стране новые крепости и укрепляет старые. Бреславль - главный город Силезии объявляется третьей, наряду с Берлином и Кенигсбергом столицей Пруссии, - этой демонстрацией Фридрих желает еще раз заверить Вену в том, что намерен оставить новую провинцию за собой.
Собор в Берлине, построенный при Фридрихе Великом |
Изменив порядок управления, Фридрих получал из богатой Силезии значительные доходы, которые могли послужить экономической базой новой войны.
Пруссия в это время переживает подъем во всех областях жизни. Король лично поощряет развитие мануфактур, для оживления торговли по его приказу соединяют каналом реки Эльбу и Одер. В Берлинском дворце под председательством самого короля открывается первое после длительного перерыва заседание Академии наук. Архитектор Кнобельсдорф строит в Берлине новый оперный театр, тогда один из самых красивых в Европе. На его подмостках выступали лучшие артисты мира: Фаринелла и Пинти, а также знаменитая танцовщица Барбарини. Король почему-то очень благоволил к ней, как будто даже был влюблен в нее. Его расположение простиралось до того, что Барбарини получала приглашение на королевские ужины, на которых короля окружали обычно исключительно мужчины.
Небывалого блеска достигла роскошь придворных праздников. "Это было великолепное зрелище для людей тщеславных, то есть почти для всех, которые видели его за столом, окруженного тридцатью принцами, обедающим на прекраснейшей в Европе золотой посуде, тогда как тридцать красивых пажей и столько же скороходов в роскошных костюмах несли большие блюда из массивного золота."(1)
И все же некоторые детали диссонируют с обликом передового и процветающего государства. Например, запрещение жителям Пруссии выезжать за границу иначе, чем ради торговых операций или на лечение. Эта мера объяснялась нежеланием Фридриха допустить отток из страны денег. Уже тогда было заметно, как деспотически намерен осуществлять свою волю этот король-философ. Фридрих организовал дела таким образом, что кроме него никто не участвовал в управлении страной. Возможно, это стремление распоряжаться властью исключительно единолично объясняется неуверенностью Фридриха в себе, боязнью некоего фантастического более достойного правителя, перед мудростью которого вскроются его собственные ошибки и промахи. Таким образом, видимо, давал о себе знать комплекс, заложенный во Фридриха отцом, который в свое время потратил немало времени, внушая принцу, что он ни на что не способный бездельник.
В то время как Пруссия наслаждалась миром, военные действия в Европе не прекращались. Австрия одному за другим наносила поражения своим противникам, входившим в Нимфенбургский союз.
Фридрих пристально следил за разворачивающимися событиями.
Франц I - австрийский император, муж Марии-Терезии |
Уже тогда он успел обзавестись шпионами при сильнейших европейских дворах и получал надежные сведения о политических намерениях своих противников и союзников.
Понимая, что дальнейшие успехи Австрии грозит ему потерей Силезии, он заключает новый союз с Францией и баварским курфюрстом Карлом-Альбрехтом, который успел получить бесполезную для него корону Германского императора и потерять свои собственные владения в Баварии, занятой австрийскими войсками.
В 1744 году армия Фридриха снова выступила в поход, но кампания этого года была для него неудачна. Ему противостоял опытный австрийский генерал Траун. Он не спешил давать королю решительное сражение, но искусно маневрировал вокруг него, отрезая от союзников до тех пор, пока одним решительным ударом не отбросил за Эльбу.
Фридрих писал во второй части "Истории своего времени", несколько утрируя лояльность по отношению к своему удачливому противнику: "действия Трауна должны служить образцом для каждого полководца, который любит военное искусство. Хороший военачальник обязан подражать ему, если только имеет необходимые на то способности."
1745 год начинается для Австрии наилучшим образом. 20 января умер Карл-Альбрехт, а Франция отказалась от военных действий против Австрии. Марии-Терезии для полной победы теперь оставалось только нанести прусскому королю окончательное поражение и вернуть Силезию.
Фридрих очень серьезно готовился к новой военной кампании, понимая, что она может оказаться для него решающей. "Из казначейства было вынуто шесть миллионов талеров, со всего государства сделан поземельный побор в полтора миллиона. Вся серебряная утварь, украшавшая дворец: канделябры, столы, люстры, камины...были обращены в деньги".(3)
|
